БОЕВЫЕ ИСКУССТВА ПЛАНЕТЫ "ОСВОБОЖДЕНИЕ - ОСНОВНАЯ ИСТИНА" Как я уже сказал, находясь в тюрьме после Второй мировой войны, я был обеспокоен своим будущим, так как не имел специальности и поэтому решил посвятить себя каратэ. Тогда многие были враждебно настроены к боевому искусству из-за ужасных экспериментов, проводимых японской военщиной до и во время войны. Но наблюдая, как процветает гангстеризм, а также насилие и другие преступления, чинимые американскими солдатами, я понял, что страна без тренированных людей никогда не сможет добиться независимости. Поэтому я выбрал каратэ и когда освободился из заключения, отправился в лес, на гору Минобэ, где тренировался полтора года. Это было прекрасное место с величественными кедрами и другими деревьями, речкой и водопадами, бежавшими между скал по каменистым долинам. На половине пути к вершине стоял храм. Я жил неподалеку, в развалившейся хижине сторожа, Я полагаю, что практически каждому, кто полностью отдал себя выбранному пути, следует пройти через подобную тренировку в одиночестве. Но это нелегко. Самое страшное - это одиночество. В полной изоляции низменные инстинкты проявляются сильнее. Есть только два пути для преодоления одиночества - покинуть это место или мобилизовать все силы и помочь себе в выполнении поставленных целей. Я выбрал последнее. За поддержкой я обращался к разного рода вещам. Например, я купался в водопадах, вздувшихся от хорошего дождя. Сидя в воде, я погружался в созерцание Дзэн. Подолгу смотрел на Луну и бесчисленные звезды. Иногда я даже колол колючками ноги или бился головой о камни. Тем не менее, благодаря занятиям и созерцанию в сидячем положении Дза-дзэн, за 18 месяцев я впервые вошел в то состояние концентрации, в котором совершенно ни о чем не думал, и которое в Йоге называется Самадхи. В дни созерцания, зимой и летом, я сидел у горной реки или у подножия дерева или стоял на скале. Занятия каратэ состояли из выполнения сотни ката ежедневно, плюс тренировки со стволами деревьев и валунами. Ночью, когда одиночество было невыносимо, я пытался совершенствоваться в духовном созерцании, обращаясь за помошью к таким приемам. Иногда я с полузакрытыми глазами до утра читал наизусть, глядя на пламя свечи или кусок бумаги на стене. На бумаге я написал определения для спокойствия (справа) и для действия (слева). Иногда у меня были галлюцинации, и я принимал шорох ветвей и птичье пение за человеческие голоса. Но крики лисиц и барсуков были утешением. Слыша их, я успокаивался, потому что теплотворные создания находились рядом. Тренировка днем была такой интенсивной и такой концентрированной духовно, что я просто забывал почувствовать себя одиноким. Поэтому, днем я был обычно в хорошей форме и в подавленном состоянии - ночью. Но к концу моего пребывания в горах я почувствовал проблески того, что ззначает освобождение и отречение - состояние, в котором ни о чем не думаешь. Еще мне помогали мои друзья - лисицы, приходившие каждую. Помогали и дети, которые указывали на меня пальцами: "Тенгу [длинноносый домовой)". Помогал и мой успех после многих неудач в разбивании булыжника ударом сюто (ребром ладони). Я постепенно стал способен достигать углубленного духовного единства, ак как шел от сосредоточения и концентрации к освобождению и, затем, отреченному состоянию освобождения, когда я мог видеть все движения и реагировать на них моментально, не раздумывая. В таком состоянии еловек способен справиться с любым нападением. Независимо от того, как вижется нападающий, тело реагирует быстро и точно. Когда я достиг этого зстояния, я понял, что люди больше не являются моими соперниками и ешил испытать свою силу на быках. В схватках с быками и людьми, вдвое ревосходившими меня по силе, я не всегда был в "отреченном состоянии ;вобождения". Однако, я всегда находился в нем, когда вопрос касался изни и смерти. Иногда, отключая сознание или боясь проиграть, я применял более сильные атаки, чем было необходимо, что влекло за собой тяжелыe повреждения. Один случай чуть было не заставил меня навсегда забросить каратэ. На меня напал вооруженный ножом гангстер, и я нанес ему удap по верхней губе кулаком, сжатым в форме головы дракона (рютокен). Онумер, оставив жену и ребенка. Я не был виноват, так как только защищался, но был глубоко огорчен тем, что каратэ, которым я никогда не хотел причинять зло, привело к смерти. Меня мучили угрызения совести за семью убитого мной человека. Наконец, объявив, что я покончил с каратэ, я направился на ферму, где работал за пятерых, зарабатывая деньги, чтобы помочь семье покойного. Я знал, что расстался с каратэ, но это меня не потрясло. Я обнаружил, что крестьянский труд намного легче, чем занятия каратэ. В течение этого года я не сделал ничего, что могло бы напоминать тренировку каратэ, хотя, возможно, случайно повторял какие-нибудь движения. Позднее, когда у меня появилось предложение поехать в США, чтобы продемонстрировать искусство каратэ для всего мира, ко мне вернулась мечта моего прошлого. Более того, семья убитого мной человека настаивала на моем возвращении в каратэ. Ребенок даже пожелал мне успеха в поединках с иностранцами. Хотя я и прекратил тренировки из-за серьезной причины, отсутствие их, казалось, только сделало мое каратэ более мощным. Постепенно я восстановил состояние, в котором мои кулаки дей-ствовали бессознательно. Но я не гордился. Единственное что я хотел увидеть руки сложенные в молитве за то добро которое принесет мое каратэ. Но путь к истине долгий. Один из моих лозунгов: "человек остается начинающим в течение 1000 дней, входит истину после 10000 дней практики". Люди, изучавшие искусство безоружных поединков в древнем Китае, должны были пройти девятилетний курс тренировки. 3 года учиться как стоять, 3 года - как ходить и 3 года - как сжимать кулаки. Сегодня в Кекусинкай мы учим этим трем :новам одновременно. Тем не менее, только одному или двум ученикам (удается добиться такого мастерства, что они получают титул седан в течение года. Но настоящие трудности наступают после начальной стадии, когда каратист не встречается больше с противниками своего уровня мастерства. Он участвует в схватках со старшими, которые духовно и технически превосходят его. Они определяют пределы, которые молодой человек должен преодолевать ежедневно, если он хочет добиться успеха. Именно на этом трудном этапе мы и теряем учеников, которые находят невозможным идти в ногу в напряженном ритме тренировки Кекусинкай. Они падают духом или уходят. Некоторые просто не выдерживают. Другие начинают бояться боя. Иные, с талантом и способностями, соблазняются другими школами каратэ, где им обеспечены первые степени, даже если у них только седан или нидан в Кекусинкай. Кое-кто опускается еще ниже. Поскольку занятия каратэ укрепляют и развивают тело, это делает каратистов привлекательными для женщин и полезными в качестве телохранителей. Но часто случается так, что люди с развитым телом, но с недостаточно развитым сознанием, становятся подонками, преступниками и теряют себя в, так называемой, легкой жизни с женщинами, спиртными напитками и азартными играми. Их падение тем более трагично, что в свое время они могли бы добиться успеха на правильном пути. Если бы они были стойкими, стремились раздвинуть пределы своих возможностей, то смогли бы достичь состояния освобождения, которое является конечной истиной. Эта истина называется совершенством не только в приемах каратэ, но и в душевном равновесии и целостности, а также моральном поведении.